Дом глав родов Дюны [= Капитул Дюны] - Фрэнк Херберт

Беспокоится за Мурбеллу? Или о том, что им предстоит сейчас увидеть?

Комната наблюдения была длинной и узкой. Три ряда кресел стояли так, чтобы сидевшие в них оказывались находящимися перед стеной-экраном, за которой находилась тайная комната. Там-то и должен был происходить эксперимент. Комната наблюдателей была погружена в серый сумрак, и два небольших сферических светильника, находившихся за рядами кресел, почти не рассеивали его.

Здесь присутствовало двое Сакс… хотя Одрейд боялась, что большой пользы от них не будет. Джаланто, Сак, которую Дункан считал лучшей из них, была с Мурбеллой.

Продемонстрировать нашу заботу. Она достаточно искренна.

Вдоль стены-экрана также стояли кресла. В случае необходимости, рядом был вход во вторую комнату.

Стрегги провела ребенка по внешней галерее, где он не мог увидеть стражей, и вошла вместе с ним в комнату. Комната была приготовлена по указаниям Мурбеллы: спальня, куда были перенесены некоторые вещи из его собственных апартаментов, а кое-что и из комнат Айдахо и Мурбеллы.

Пещера диких зверей, подумала Одрейд. Вся комната приобрела какой-то обветшалый вид, порожденный намеренным беспорядком, обычно царившим в комнатах Айдахо — смятая одежда на кресле, сандалии в углу комнаты… Матрас, служивший постелью Дункану и Мурбелле; обследуя его, Одрейд ощутила запах, похожий на запах слюны, интимный и сексуальный. Это также повлияет на Тега — на уровне подсознания.

Здесь рождаются дикие чувства, чувства, которые мы не можем подавить. Какой дерзостью было считать, что мы можем это контролировать. Но мы должны…

Когда Стрегги раздела мальчика и оставила его на матрасе обнаженным, Одрейд почувствовала, как ускоряется ее пульс. Она подвинула вперед кресло, заметив, что ее коллеги по Бене Джессерит повторяют ее движение.

О небеса, подумала она. Неужели мы просто зеваки, снедаемые любопытством?

Такие мысли были необходимы сейчас, но она чувствовала, что они умаляют ее. Она что-то потеряла изза этого вторжения. Мышление, абсолютно неподходящее для Бене Джессерит. Но глубоко человеческое!

Дункан ушел в заученное безразличие — показное, как легко было понять. В его мыслях было слишком много субъективного, чтобы он мог хорошо функционировать в качестве Ментата. И именно этого она от него хотела сейчас. Мистическое Участие. Оргазм как источник энергии. Белл верно определила это.

Одной из ближних к ней Прокторов, выбранных за силу но находящихся здесь в качестве наблюдателей, Одрейд сказала:

— Гхола хочет восстановить свои изначальные воспоминания и очень боится этого. Это одно из главных препятствий, которые нам предстоит преодолеть.

— Бред! — заявил Айдахо. — Ты знаешь, что на нас сейчас работает? Его мать была одной из вас, она дала ему глубинное обучение. Насколько вероятно то, что она не предохранила его от ваших Внедрений?

Одрейд стремительно обернулась к нему. «Ментат?» Нет, он снова вернулся в свое недавнее прошлое, возвращая к жизни воспоминания и сравнивая. Но это упоминание о Внедрениях… Возможно, так первое «сексуальное приключение» с Мурбеллой восстановило память о других жизнях гхола? Глубинное сопротивление Внедрениям?

Проктор, к которой обратилась Одрейд, предпочла не обращать внимания на это вмешательство в разговор. Она читала материалы Архивов, когда Беллонда отвлекла ее. Все три знали, что их могли вызвать, чтобы они были свидетелями смерти ребенка-гхола. Обладал ли он опасными для них способностями? Наблюдатели не узнают этого, пока (или в том случае, если) Шиане все удастся.

Одрейд обратилась к Айдахо:

— Стрегги сказала ему, почему он здесь.

— Что она сказала ему? — повелительный тон по отношению к Преподобной Матери. Прокторы посмотрели на него.

Одрейд постаралась говорить возможно более мягко:

— Стрегги сказала ему, что Шиана вернет ему воспоминания.

— Что сказал он?

— Почему этого не делает Дункан Айдахо?

— Она ответила ему честно? — «Вероятно, вспоминая что-то из своего собственного прошлого».

— Честно, но ничего не раскрывая. Стрегги сказала ему, что у Шианы это получится лучше. И что ты это одобрил.

— Посмотри на него! Он даже не шевелится. Вы не накачали его наркотиками, нет?

Айдахо обернулся к Прокторам.

— Мы не посмели бы. Но он внутренне сконцентрировался. Ты помнишь о необходимости этого, да?

Айдахо откинулся на спинку кресла:

— Мурбелла все повторяет: «Он только ребенок. Только ребенок». Ты знаешь, что мы поругались из-за этого.

— Я думала, ты ее переубедил. Башар не был ребенком. Мы собираемся пробудить Башара.

Он поднял скрещенные пальцы:

— Надеюсь.

Она отстранилась, увидев его жест:

— Вот уж не думала, что ты суеверен, Дункан.

— Я молился бы Дур, если бы думал, что это поможет.

«Он помнит боль своих собственных пробуждений».

— Не показывай сострадания, — пробормотал он. — Откажи ему в этом. Пусть он сконцентрируется внутри себя. Тебе нужен его гнев.

Это были слова, рожденные его собственным опытом.

Потом он коротко бросил:

— Быть может, это самая большая глупость из того, что я предлагал. Я должен уйти и остаться с Мурбеллой.

— Ты в хорошей компании, Дункан. И ничем не можешь сейчас помочь Мурбелле. Смотри!

В это мгновение Тег вскочил и взглянул на камеры наблюдения вверху.

— Разве никто не придет помочь мне? — спросил Тег. В его голосе было больше отчаяния, чем должно быть на этой ступени. — Где Дункан Айдахо?

Дункан рванулся было назад, но Одрейд удержала его:

— Оставайся здесь, Дункан. Ты тоже не сможешь помочь ему. Не теперь.

— Кто-нибудь скажет мне, что я должен делать? — в юном голосе слышались тоненькие тоскливые нотки. — Что вы собираетесь делать?

Настала очередь Шианы; она вошла в комнату через тайный ход за спиной Тега.

— Я здесь.

На ней было только бледно-голубое газовое одеяние, почти совершенно прозрачное. Оно облегало тело и подчеркивало его линии при каждом движении.

Мальчик остолбенел. Это Почтенная Мать? Он никогда не видел, чтобы они так одевались.

— Ты собираешься вернуть мне мои воспоминания?

Сомнение и отчаянье.

— Я помогу тебе вернуть их, — говоря это, она выскользнула из платья и отбросила его в сторону. Легкая ткань опустилась на пол, как огромная голубая бабочка.

Тег уставился на женщину:

— Что ты делаешь?

— Что я делаю, как ты думаешь? — она села рядом с ним и положила руку на его пенис.

Его голова дернулась, он смотрел на ее руку, ощущая наступление эрекции.

— Почему ты делаешь это?

— Разве ты не знаешь?

— Нет!

— Башар знал бы.

Он смотрел на ее лицо, приблизившееся вплотную к нему:

— Ты знаешь! Почему ты не говоришь мне?

— Я не твоя память!

— Что это за звук?

Она припала губами к его шее. Гудение было хорошо слышно всем наблюдателям. Мурбелла называла это интенсификатором, одним из факторов, помогающим вызвать половую реакцию. Гудение становилось громче.

— Что ты делаешь? — почти визг, когда она усадила его верхом на себя.

— Отвечай, черт тебя побери! — визг.

«Откуда появилось это „черт побери“?» подумала Одрейд.

Шиана ввела его в себя:

— Вот ответ!

Его рот округлился в беззвучном «Охххх…»

Наблюдатели видели, как Шиана сосредоточена на глазах Тэга, но другие ее чувства также следили за ним.

«Почувствуй, как напрягаются его ягодицы, обрати особое внимание на то, как потемнели соски. Когда он дойдет до этой точки, поддерживай его в таком состоянии, пока его зрачки не расширятся.»

— Внедрение! — визг Тега заставил наблюдателей подскочить.

Он ударил сжатыми кулаками в плечи Шианы. Все, кто находился по эту сторону стены, видели вспыхнувший в глубине его глаз огонь — в то мгновение, как отшатнулся; в нем проявилось что-то новое.

Одрейд вскочила:

— Что-то не так?

Айдахо остался сидеть:

— То, что я и предсказывал.

Шиана оттолкнула Тега, уворачиваясь от его скрюченных пальцев. Он растянулся на полу, перевернулся и вскочил со скоростью, потрясшей наблюдателей. Несколько мучительно долгих мгновений Шиана и Тег стояли друг против друга. Он медленно выпрямился и только тогда осмотрел себя. Постепенно его внимание переместилось на левую руку, которую он поднял и держал перед собой. Он так же медленно обвел взглядом потолок и стены. Снова взглянул на свое тело.

— Что, разрази гром…

По-прежнему детский голос, но странно возмужавший.

— Добро пожаловать, гхола-Башар, — сказала Шиана.

— Ты пыталась внедриться в меня! — гневное обвинение. — Ты думала, моя мать не научила меня защищаться от этого?..